Вычисление Бога - Страница 64

К оглавлению

— И сколько ты проживёшь?

— Может быть, ещё восемьдесят, если сумею избежать несчастных случаев.

— Значит, типичная продолжительность жизни форхильнорцев — сто тридцать лет?

— Для женщин. Мужчины живут лет на десять больше.

— Значит, э-э-э… о господи!.. Значит, ты женщина?

— Да.

Я был поражён.

— Я понятия не имел. Твой голос — он довольно низкий.

— Таковы все голоса форхильнорцев, будь то мужские или женские.

— Думаю, я продолжу называть тебя «он», если ты не против.

— Меня это давно не обижает, — сказал Холлус. — Можешь продолжать в том же духе.

— Как бы то ни было, ты проживёшь в общей сложности сто тридцать лет, — продолжил я. — Что касается меня, сейчас мне пятьдесят четыре; если бы не аденокарцинома, я бы прожил ещё двадцать с чем-то лет, если не тридцать или все сорок.

Холлус пошевелил стебельками глаз.

— И на этом — всё! Но даже не будь у меня рака, почти все эти годы моё здоровье постоянно бы ухудшалось, — сказал я и, помедлив, спросил: — Форхильнорцы стареют элегантно?

— Поэт с нашей планеты однажды сказал: «Всё это — тускнеющие луны». Метафора, означающая почти то же, что и ваше выражение «чем дальше, тем хуже», с момента рождения. Тела форхильнорцев, как и умственные способности, со временем только ухудшаются.

— Ну, а если бы ты могла получить виртуальное существование? Если бы могла жить внутри компьютера? Если бы ты могла с пика своей юности оставаться вечно молодой, без какого бы то ни было ухудшения?

— Бессмертие всегда было мечтой моего народа, — признал Холлус.

— Как и моего. Фактически, многие проповедники обещают вечную жизнь, хотя и в другом смысле, — как приманку, награду за хорошее поведение. Впрочем, заметно улучшив продолжительность жизни системой здравоохранения, мы и близко не подошли к бессмертию.

— И мы не подошли, — сказала Холлус, — как и вриды. Но и они, и мы, мы все лелеем мечты на вечную жизнь.

— Несколько лет назад мы полагали, что совершили прорыв. Мы нашли способ приклеивать концевые участки на молекулы ДНК.

Хромосомы имеют на концах защитные участки, нечто вроде пластиковых наконечников для шнурков; при каждом делении хромосомы эти наконечники — их называют теломерами — укорачиваются. После достаточно большого числа делений наконечники полностью исчезают, и хромосома утрачивает способность к делению.

— Мы тоже сделали это открытие, почти сто лет назад, — сказала Холлус. — В лаборатории замещение теломеров может заставить отдельные клетки делиться без ограничения, но в целом организме это не проходит. Когда организм достигает критической массы клеток, деление либо останавливается после заданного числа — как если бы теломеры истончились, — либо деление становится неконтролируемым, и образуются опухоли.

Стебельки глаз Холлус немного согнулись.

— Как ты помнишь, я потеряла свою мать из-за рака востиррарл, органа, по функциям аналогичного вашему костному мозгу.

— Лейкемия, — мягко произнёс я. — Мы называем рак костного мозга лейкемией.

Холлус какое-то время молчала.

Да, я по-настоящему мог понять это искушение.

Чтобы тебя загрузили.

Чтобы тебя отделили от физического тела.

Чтобы ты жил без опухолей, без боли.

Если бы мне даровали такую возможность, пошёл бы я на это?

Без раздумий.

— Определённо, отказаться от физической сущности — огромное искушение, — сказал я. — Жить вечно молодым, совершенно здоровым.

Я посмотрел на Холлуса, который сейчас стоял на пяти ногах; похоже, он давал шестой передышку.

— В этом случае вашему народу опасаться нечего. Можно предположить, что ваша раса скоро получит ту же способность; похоже, её получают все. А затем форхильнорцы, если захотят, они… перейдут в новую форму существования.

Холлус несколько секунд помолчал.

— Не думаю, что меня это обрадует, — наконец сказал он.

— Если раса за расой избирают этот путь, он должен быть весьма соблазнительным.

— Думаю, да, — согласился Холлус. — Мы достигли серьёзного прогресса в технологиях сканирования мозга. Для нас это посложнее, чем для людей: мозг расположен в центре тела, и интеграция двух половинок явно представляет проблему. Как бы то ни было, мне представляется, что в течение нескольких десятилетий мы сможем загрузить в компьютер целое сознание форхильнорца.

Холлус ещё немного помолчал и добавил:

— Это объясняет явление, которое показывают в ваших фантастических фильмах: почему инопланетные расы, встречающиеся во плоти, всегда находятся примерно на одинаковом технологическом уровне? Судя по всему, имеется узкий промежуток времени перед изобретением межзвёздных полётов и прекращением телесного существования расы. Также это объясняет, почему поиск других цивилизация радиотелескопами обычно ничего не даёт: промежуток между развитием радио и прекращением его использования относительно невелик.

— Но ведь, насколько вы смогли определить, ни одна из изученных вами рас, за исключением наших трёх, не существовала одновременно с другой, — заметил я и тоже помолчал. — Нашим расам — людям, форхильнорцам и вридам — может выпасть первый шанс на то, чтобы в Галактике возникла… федерация планет.

— Интересная мысль, — сказал Холлус. — Ты считаешь, именно поэтому Бог вмешался в ход событий на наших планетах? Чтобы привести нас к достаточно продвинутым технологиям одновременно, чтобы мы могли сформировать некий альянс?

— Возможно, — сказал я. — Хотя не уверен, чего можно этим добиться. То есть, для наших цивилизаций это может быть благом, но что от этого проку Создателю?